Каждого из Божьих героев, практически каждого, которых мы видим в Библии, Бог подводил на каком-то этапе к сильнейшему разочарованию в себе, к такому моменту, когда Божьи герои понимали, что никакие они не герои, а слабые, в чем-то даже потерянные, люди, которые не знают, почему произошло то, что произошло, не знают, как дальше идти.
Нам очень важно разочароваться в самих себе! Пока мы очарованы своими способностями; пока мы очарованы своей духовитостью, пока мы очарованы тем, как мы спасались из разных тяжëлых ситуаций; пока мы очарованы тем, как мы в той или иной ситуации оказались лучше, выше, крепче, грамотней, хитрее других; пока мы очарованы нашим естественным опытом, – мы будем переносить наш естественный опыт в сверхъестественную жизнь нового Божьего творения. Пока наш естественный опыт не умер в нашей пустыне, нам всë время будет казаться, что «вот, если мы убьëм этого египтянина, на этот раз всë будет лучше. Если мы возьмëм за шкирки вот этих двух братьев и скажем им что-то, на этот раз они поймут, и у нас всë получится». Пока мы будем очарованы самим собой, своим опытом, своими способностями, своей духовитостью, своим волевым характером, – мы будем думать, как Пëтр: «Ничего! Я буду исповедовать, что я не как другие! Даже если все отрекутся от Тебя, а я один не отрекусь! И я буду исповедовать это позитивно, и будет полна хата позитива!». И так и получится…
Пока мы очарованы своими талантами, мы будем ими любоваться, но будем не в состоянии увидеть что, когда Бог хочет использовать, и что нам мешает из нашего драгоценного наследия исполнить не нашу волю, а Его. Бог хочет привести нас к позиции разочарования, когда наша душа замолчит перед лицом Господним, чтобы Его Дух говорил изнутри нас. Написано в книге пророка Захарии: «Да молчит всякая плоть пред лицем Господним, когда Он поднимается из святого жилища Своего» (2:3).
Как-то я должен был служить на одной, достаточно большой, конференции в Житомире. Кроме меня там были ещё некоторые другие спикеры. Я приехал туда, и мне казалось, что я хорошо подготовился. Но утром мне было сказано: «А ты молчи!» Но мне не было сказано, что делать, мне было сказано просто молчать. Я попытался как-то поизвиняться перед людьми, сказал пару слов и… замолчал.
Люди так, знаете, поощрительно улыбались 1 минуту, 2-3 (ну, как сегодня несколько минут было молчания). Пошла 10-я минута, 15-я, 20-я, полчаса, я молчал. Только после 40-ка минут этого молчания мне было разрешено говорить, но мне не было сказано, что говорить. Я просто понял, что нужно спросить людей: кому, что было сказано в это время? Но я все же подумал: «Люди сейчас будут смотреть на меня и думать: мало того, что ты издевался над нами 40 минут молча, теперь ты издеваешься над нами вслух!».
И вдруг начали подниматься руки, люди начали рассказывать о том, что произошло с ними за это время, когда я был не готов что-либо говорить и молчал. Я был в напряжении, мне было страшно, неприятно, стыдно, но я просто подчинялся Духу Святому и молчал из последних сил.
Я не испытывал никакого действия благодати, я только ощущал самого себя со всеми своими страхами, сомнениями, стыдом и раздражением на себя, потому что в тот момент я начал думать, что я ошибся. Мне – ничего не было сказано, но зато людям в зале…
Спустя годы, люди уже не помнят, кто на той конференции выступал – ни одной проповеди люди не запомнили, включая мою на следующий день, но то молчание, ту тишину помнят все, и только это и вспоминают. Но ошибочно связывают это со мной. Вы знаете, у каждого служителя Божьего, через которого или рядом с которым иной раз действует Дух Святой, будет искушение: даже когда он искренне будет смиряться, потом принять славу от людей.
Я, откровенно говоря, не знаю, связана ли была способность Авраама принести Исаака в жертву после всех этих десятилетий ожидания, с его ожиданием, с его разочарованием, с его сомнениями, с его отчаянием, которое он прямо высказывал Богу. Но, возможно (это моë предположение может быть вообще совершенно не правильно), если бы Авраам не прошëл школу разочарования, отчаяния и полного упразднения своих и Сариных способностей в исполнении этого великого призвания – дать начало великому народу. Если бы он не отчаялся в себе и в Саре, если бы он не разочаровался, если бы он многократно не останавливался в тупике веры и уже не знал, чего ожидать, возможно, что когда Господь сказал ему принести в жертву возлюбленного единственного сына, возможно, он не смог бы это сделать. Но в нëм был опыт многолетних поражений, которые закончились великой победой!
У Моисея был опыт великого поражения и сорокалетнего тупика, который закончился великой встречей с Богом и началом (в 80 лет!) исполнения величайшего призвания.
Если бы этого не было, как бы они перенесли все те разочарования, все те страхи, все те сомнения, с которыми они встретились, когда казалось, что победа уже была одержана?
Нам не хочется страдать; нам не хочется, чтобы Бог задерживался с обетованиями, исполнением обещанного; нам не хочется, чтобы на нашем пути вставали препятствия. Но Новый Завет (в не меньшей мере, чем Ветхий Завет, а в большей мере) готовит каждого из своих детей к победоносному пути через скорби, испытания и искушения. Только поэтому Апостол Иаков пишет: «С великой радостью воспринимайте, братья мои и сестры, когда проходите различные испытания и искушения» (1:2).
Борис Грисенко